ТРУДНОЕ СЧАСТЬЕ

Я хотела бы рассказать историю своих родителей: Шишовых Василия Васильевича (1914 – 1989) и Шишовой Ирины Ивановны (1925 – 2001), проживших свою совместную жизнь в деревне Чуласа Лешуконского района.

Когда наша страна отмечала сорокалетие Победы над фашистской Германией, мои родители отметили сорокалетие совместной жизни.

С первого же дня войны Василий Васильевич Шишов встал на защиту Родины, за отвагу и героизм был награждён орденом Красной Звезды. Терпение и доброта Ирины Ивановны возрождали жизнь под мирным небом: за воспитание семерых детей она удостоена ордена Материнской славы. Я очень горжусь своими родителями за их трудолюбие, уважение к родной земле, человечность и низко кланяюсь им в пояс. Праздник Победы – это их праздник. 

Дед, известный на всю Чуласу умелец – кузнец Василий Васильевич Шишов, провожая сына 27 июня 1940 года на срочную действительную службу, много не говорил. Нужен был ему напарник, продолжатель кузнечного дела. Не знал тогда дед, да и никто не знал, что через год начнётся самая кровопролитная в истории человечества война, и его сыну, рядовому Василию Шишову, придётся отмерять страшные километры – к победе или смерти.

До сих пор судьба хранила отца: воевал на Северо – Западном и Волховском фронтах, неоднократно был ранен и контужен, поднялся и после сыпного тифа в марте 1942 года. Был санинструктором, миномётчиком, ходил в разведку. Со всеми вместе вставал в рост в атаку, от пуль не хранился. И в том последнем бою, когда во что бы то ни стало надо было прорвать окружение вражеских войск под Новгородом, в июне 1943 года, в сумятице, в азарте атаки меньше всего думал он о последствиях легкого, как ему казалось,  пулевого ранения в руку. А задетой оказалась кость, пошло воспаление. Остальное вспоминается смутно: кто – то тормошит, бьёт по щекам, спрашивает фамилию, он силится ответить, но не может.

И всё – провал. Теперь вот без руки. Инвалид в неполные тридцать лет. Ни жены, ни детей, и не будет отцу напарника. 

Из воспоминаний отца из госпиталя:

«Первое, что почувствовал, придя в сознание, тепло в ногах. Ударил в нос сильный медицинский запах, одновременно пронзила острая боль.

- Что болит? – спросил склонившийся над ним врач.
- Правая рука. Кисть.

Врач отошёл к медсестре и стал смотреть историю болезни. Среди прочих слов разобрал: эвакогоспиталь №1165, гангрена, срочная ампутация правой руки. Говорили про него. Он не поверил, приподнял голову, посмотрел – вместо руки забинтованный обрубок чуть ниже плеча.

А рука нестерпимо болела – вся как есть целиком. Вопреки очевидному болело то, чего нет. Такие вот фантомные боли. Он обессилено откинулся на спину, прикрыл глаза. Надо было собраться с мыслями».

Так 8 июля 1943 года для старшины Василия Васильевича Шишова закончилась война. Дома ждали слёзы радости, объятия родных и похоронка на его имя. Думали, что захоронен он в братской могиле возле маленькой деревеньки Кирилловское Сельцо Новгородского района Ленинградской области. В деревне посмеивались: его похоронили и оплакали, а он жив. Сто лет, значит, проживёт. Он на шутки отвечал как подобает, а у самого на душе кошки скребли – смерть – то перехитрил, как теперь жизнь - то складывать?

Впрочем, раздумывать особо некогда было. Колхоз «Восход Севера», который позже вошёл в состав объединённого колхоза «Путь к коммунизму», остро нуждался в рабочей силе, и каждый вернувшийся с фронта мужчина, пусть даже калека – всё подмога. Основная тяжесть колхозной жизни лежала на вдовьих плечах, 35 мужчин не вернулось в Чуласу. Он помогал, чем мог: сторожил, возил хлеб. А когда Олемская промартель в 1944 организовалась и ему предложили её возглавить, не отказался.

Как выделил он из всех девчат именно её – много ведь их было в выцветших от работы и солнца платках, молодых и смешливых. В лесу работали. Непосильная тяжесть, а они посмеиваются да песни поют. Если в себе замкнуться – совсем плохо будет, только так и выживать то можно было. Много девок, а по сердцу она пришлась. Чья такая будет? Да, олемская, говорят, Владимировых Марии Алексеевны и Ивана Семёновича, что в июне 1941 года умер, дочка Ира Владимирова, стало быть. Он её привечает, а она всё отшучивается: «Вот чёрт однорукий, навязался на мою голову».

А чёрт – то, не будь промах, да как бы шутя предложение ей делает. Лицо – то улыбается, а заглянула она в его глаза, а там такая боль, тоска и надежда! Душу так и обожгло, и вся женская её жалость, доброта, сострадание, нежность устремились навстречу этому ещё незнакомому человеку, так страшно помеченному войной.

Мать не отговаривала, сказала только, что, дескать, смотри, из родного дома уходишь. Сможешь быть и за мужика и за бабу, осилишь ли? А там решай сама.

Она долго не раздумывала. Ей ли бояться трудностей? Семья Владимировых, как и многие в ту пору, многодетной была. Ира средняя по возрасту. Старшие, подрастая, ей передавали заботу о младших. Так друг дружку и растили и рано к труду приобщались.Вскоре после смерти отца началась война, и мать осталась с семью детьми на руках. Надо было ей помочь, да и взяли Иру в Соломбалу на лесоразработки.

Так и получилось, что с 18 лет Ира Владимирова «состояла на штатной должности по вольному найму в частях действующей армии». Это потом такой документ выдали, а тогда просто работали до седьмого пота.

7 апреля 1945 года и расписались они в Олемском сельском Совете. Ира была очень нарядная: в старинном платье ручной работы, с лентами да шалью. В таком наряде собирались на вечеринки. Теперь трудно и представить, как можно было так жить: получать 20 копеек на трудодень в колхозе, в три часа вставать, пахать и сено косить, жать серпом и получать при этом хороший урожай ячменя. Ходить на пожню, кланяться ей ежедневно в пояс, брать чуласское молокогонное сено по островам. Всё приходилось делать Ирине Ивановне в колхозе: и пахать, и сеять, работать дояркой и телятницей – где нужны были работящие руки – там её и ставили. Никогда не жаловалась, хоть и плата за труд мизерная была. Все так жили.

Чтобы как – то прокормить семью, Василий Васильевич нанялся охотиться. Со временем приноровился один на лодке вверх по речке Чуласе подниматься, косить и сено ставить. Охотился на лосей, мелких зверьков. 

Семь детей родители вырастили, на ноги поставили. У каждого своё счастье, своя доля. Вот недавно похоронили матушку. До 90 лет дожила, всё в памяти была, только неподвижна, ноги отнялись.

Трудное это счастье, но если жить по любви и совести, другого и не получится.