ПОСЛЕДНИЙ МИРНЫЙ ДЕНЬ
Был тихий тёплый солнечный день. Ничто не предвещало беду. Каждый занят был своим делом. Женщины вспарывали только что пойманную мужчинами рыбу, переговаривались, смеялись над шутками друг друга. Вокруг жужжали комары и пауты. Дети играли с младшими братьями и сёстрами, носились по берегу с собаками. Мужчины чинили снасти, готовили лодки, кто-то чинил нарты, уже готовясь к долгой и продолжительной зиме. Дети и некоторые взрослые в ожидании парохода «Пётр Шлеев» стояли на берегу. Обычный, ничем не примечательный день, ничем не предвещавший беду. Но вдруг дети начали сбивчиво кричать, перебивая друг друга, показывая своими руками в небо. Бросив взгляд на высь, жители увидели чёрную точку, которая медленно и плавно приближалась к деревне, увеличиваясь в размерах. При приближении они разглядели доселе невидимое существо. Эта была большая птица, очень похожая на орла. Но почему-то у неё были копыта вместо лап и коровий хвост. И самое невероятное, то что она была больших, просто огромнейших размеров. Сделав несколько плавных кругов над деревней, она удалилась снова в сторону Уральских гор. Кто-то из стариков тяжело вздохнув проговорил: «Это дух. Он всегда прилетает перед бедой. Так что готовьтесь. Не зря сегодня утром небо окрасилось в багряный цвет. Матыр тах ēмты». Среди присутствующих прошёл тяжкий возглас. И в продолжении неминуемого вдруг раздаётся протяжный гудок, звуки лопастей об воду, к берегу причаливает долгожданный пароход. Но вместо обычного весёлого приветствия капитана, тягостное молчание, и словно гром среди ясного неба «война». Это, вроде на слух такое короткое, такое маленькое слово, но принесло столько горести. В этом слове перемешалось столько эмоций: переживание, боль, страдание, жалость, жалость к себе, к детям, к людям, и нескончаемый страх. Страх перед неизбежным, перед непонятным и неизвестным, страх за своих родных, за мужчин, за сыновей, за братьев и отцов.
Женщины начинают монотонно голосить, распускают косы. Ведь они посылают на смерть своих родных. А как же иначе? Смерть теперь будет ходить рядом с ними постоянно, наступая им на пятки, преследовать и днём и ночью. Мужчины идут на войну. Женщины собирают их в дорогу. Что им положить? Может что-то потеплее, а может еды побольше? Ведь их не будет рядом, кто им приготовит пищу, кто их покормит, кто им зашьёт одежду, кто им постирает. И бесконечный вопрос в голове «Зачем?» Зачем идут наши мужчины? Зачем напали на нас фашисты? Зачем? Зачем? Зачем?...Зачем они вторглись на нашу землю? Им что, места у себя мало? Не зря старики говорят: «Землёй не жадничайте, нельзя. Земли на всех хватит».
Все сборы уже позади, всё приготовлено. Толпа народа сгрудилась у причала, женщины, старики и дети провожают своих защитников. Провожают, может в последний путь. Они смотрят, как мужчины поднимаются по трапу, как оглядываются назад и словно повинившиеся перед чем-то прячут взгляд, прячут свои глаза. Они не слабые и не трусливые. Нет. Они просто бояться показать страх своим жёнам, своим односельчанам. Они прячут глаза, подбадривают друг друга, улыбаются. Но улыбки их натянутые, не весёлые, вынужденные. Ведь как иначе? Дома остаются их дети, жёны, матери. Кто им поможет? Они конечно сильные, трудолюбивые, их никакая невзгода не возьмёт, им всё по плечу. Но… они женщины, женщины-манси. Ведь много законов-запретов на них наложено. Как же им быть? Конечно, остаются ещё старики. Они мудрые, понимающие. Они им помогут. Они знают все законы, они не совсем ещё слабые, они помогут.
«Пётр Шлеев» для них теперь не радость, а «урас варнут» — вестник плохих новостей. Он увозит их в непонятную и неизведанную даль. Увозит от спокойного и тихого уголка, от всего родного и близкого. Увозит в неизвестность.
Женщины до последнего стоят у берега, смахивают слёзы уголком платка, вглядываются вдаль и вздыхают. Стараются увидеть в удаляющейся точке хоть в последний раз своего родного, единственного. Вздыхают глубоко, всей грудью, но всё равно им не хватает воздуха. В груди всё перетянуто, тяжесть на груди. Дети ещё не до конца осознавшую эту утрату притихли, с удивлением поглядывая на своих матерей. Что их так беспокоит? Почему они плачут? Ведь их отцы уехали на таком удивительном хапе. Светлом, большом. Да что им скажешь? Они ведь только дети. Они позже, только спустя какое-то время поймут. Что многие их отцы уже не вернутся. Не будет рядом старшего брата, подшучивающего постоянно над ним. Не вернётся тот парень, который подарил девушке русыӈ тор. Он больше не приедет.
Все стоят у берега, не решаясь сдвинутся с места. Женщины постарше начинают ворчать на молодых женщин, таким образом, пытаясь подбодрить себя и успокоить своих подруг: «Уехавшим мужчинам вслед долго не смотрите, нельзя. Зачем зря здесь стоять, дети наши голодные. Наши дела и заботы ещё никто не отменял». И они, с тяжёлыми думами в голове, с тяжестью в сердце, с надеждой на будущее потихоньку расходиться по домам: «Они вернуться, наши покровители их оберегают, живыми и здоровыми домой вернутся».
Скрываясь за поворотом «Пётр Шлеев» издал протяжный прощальный гудок, и как бы вторя ему, завыла сидящая на берегу старая лайка.
Автор: студентка 1 курса ХМГМА Панченко Екатерина, г. Ханты-Мансийск.
