ФИНСКИЙ ДОМИК ШАХТЕРСКОЙ СЕМЬИ

Меня зовут Халида Ахметовна Торопчина, проживаю в г. Кизел, Пермского края и мне 92 года. На своём веку я повидала многое, но детские военные годы наиболее чётко врезались мне в память. Такое не забылось с годами, не потускнело и об этом я хотела бы поделиться с читателями.

Шёл 1941 год. Мои родители проживали в Тульской области, г. Богородицк. Папа, Садыков Ахмет Сафиуллович 1905 г.р., работал на шахте, мама Насимя Алимзановна занималась семьёй и хозяйством. Я готовилась к поступлению в первый класс. Но наша спокойная жизнь оборвалась внезапно: наступила Великая Отечественная война. 

Помню, как папа ушёл из дома и не вернулся, мама сказала, что папу призвали на фронт. А мы остались в городе. Поздней осенью 1941 года пришли в город Богородицк фашисты, и наш дом, в числе многих, запылал огнём. До сих пор вспоминания это, у меня на глазах выступают слёзы. Мама нас, детей, схватила в охапку, и мы побежали прятаться в сарай, от страха мы зарывались в солому и дрожали. Так мы выжили. Я видела, как одного дядечку казнили фашисты, это было очень страшно. Мама нас успокаивала и говорила, что всё пройдёт – потерпите. Скитались примерно месяц, без еды и тёплой одежды.

А потом я увидела, как в город на конях въехали солдаты, все в белых шубах и ушанках. Я слышала от жителей, что это были сибиряки. Это было в декабре 1941 года. Мы, оставшиеся жители, были очень радёшеньки, что свои пришли - русские. Вспоминаю, как ела гречневую кашу, которую нам жителям сварили на солдатской полевой кухне. Пришли все местные жители и встали в очередь, все вместе. Вкуснее этой каши я не ела, до сих пор вкус мне не забыть.

Зимой 1942 года папу вернули обратно с фронта, как шахтёра, работать на шахте. Сначала он работал в Сталиногорске-Новомосковск, восстанавливал шахты. А затем его перевели домой, на родную шахту, и мы очень обрадовались. Надо было обустраивать свой быт, и нам, как многодетной семье, предоставили квартиру в бараке. Одна комната, места недостаточно, приходилось спать на полу.

Постепенно открывались школы, и в 1943 году я пошла учиться.

А папу, мы дети, видели нечасто. Папа работал на шахте бригадиром проходчиков, и, бывало, бригада оставалась спать в производственном помещении-нарядной. Когда папа уставший приходил домой, мы дети не шумели, и частенько папа, сидя за столом, кушая суп: ложку до рта не доносил и склонял голову на грудь, засыпал. 

В конце войны жители уже обустроились и построили «финские домики» с печным отоплением, и нашей семье дали квартиру.

Папе за добросовестный труд после войны присвоили звание «Почётный Шахтёр» и вручили вместе с орденом ещё и костюм. Этой наградой папа был горд, и костюм бережно был водворён в шифонер. Но вскоре я не увидела костюм и спросила у мамы-почему папа не одевает его, на что мама тихонько мне шепнула, что папа принял решение его продать и главнее сейчас накормить своих детей.

В своих детских военных воспоминаниях образ папы запечатлелся чётко: всегда занят работой, несмотря на то, что выходных на шахте не было, а дома держали хозяйство: огород, козы. Не делал себе поблажек, папа относился к происходящему ответственно, понимая, что сейчас его труд как никогда важен для общей победы над врагом. 

Для нас он был примером в поведении и в труде. Нас не обижал, всегда наставлял нас разговорами, пояснял, что будет дальше. Также он никогда не падал духом, не использовал мат в своей речи. 

К нам в дом приходили друзья-шахтёры из бригады. Мне в диковинку было видеть одного корейца, звали его Ким. Бригада была дружная и сплочённая, это я сейчас понимаю, что поддержка в военные годы была очень важна. Также к папе приходили шахтёры-татары, т.к. папа был из семьи верующих-мусульман и он знал Коран наизусть.

Сейчас уже спустя годы, я понимаю, как было сложно сохранить человеческое лицо в трудные годы и работать, и не отчаиваться, и воспитывать своих детей. А нас детей, в семье родилось десять, и родители нас выкормили и воспитали. Высшее образование у половины детей.

После окончания Великой Отечественной войны к нам в дом приходили шахтёры –коллеги общались, вспоминали шахтёрский труд. Папа скончался в 1985 году, в возрасте 80 лет.

Сейчас в этом «финском доме» до сих пор живёт моя сестра Люда (шестая по счёту) с семьёй. Каждую осень она собирает пахучие яблоки «антоновка» и «грушовка» с яблонь, которые посадил папа возле дома.

Чётверо детей пошли по стопам отца – продолжили шахтёрскую династию. Я работала на шахте имени В.И. Ленина (Кизеловский Угольный Бассейн Пермский край), в Воркуте (угольные шахты) – Надя и Валя; г. Богородецк, Тульской области – горный инженер Алексей. Стаж шахтёрской династии нашей семьи насчитывает более 160 лет.

Мой папа Садыков Ахмет Сафиуллович навсегда остался в моём сердце: добрый, справедливый, ответственный перед своей работой и семьёй. Он честен был не только перед своей совестью, но и перед Родиной.