ДЕТСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ О ВОЙНЕ

Смоленская цыганка Александра Осиповна Яковлева в девичестве Головацкая рассказала мне, как попал в партизаны её брат.

Большая часть семьи была расстреляна в Смоленске. Однако, накануне расправы оккупантам срочно понадобилось освободить дома под размещение солдат. Надежда Яковлевна Головацкая была выселена с детьми из Смоленска в деревню Зарубинка Касплянского района. Их поселили в пустующей школе как беженцев. Александре Головацкой было тогда 11 лет. Вот её детские воспоминания:

«Мы не знали, кому подчиняться. Днём полицейские, ночью партизаны. Брат Пётр был с 23-го года. Он до войны работал бригадиром на железной дороге, и в армию его не взяли. Когда немцы пришли и выселили нас в Зарубинку - то и его тоже. Вот однажды легли спать. Заходят люди с оружием, подняли с постели. Он испугался, говорит:

- Кто вы? Куда берёте? Только не стреляйте меня!

Они ему: «Нет, не бойся. Одевайся. Пойдёшь в партизаны».

На другую ночь он появился уже с отрядом. Было их человек десять; среди них и девушки. Разведка. Ещё несли с собой ящик. Собирались подорвать пути возле станции Голынки.

Брат просит главного: «Заберите мою семью. Их же расстреляют». Командир ответил: «Куда? Мы всех брать не можем». Так и ушли.

А уже через три дня - мы были втроём дома - появились немцы. Мы их первыми увидели: Маня, старшая сестра Нюша и я. Около был кустарник. Спрятались, переждали. Потом - в лес, в трёх километрах от деревни наткнулись на партизан. Мамку с сестрой Любочкой, ей было года четыре, немцы поймали. Стали загонять партизанские семьи в какой-то дом - и их туда же. Облили керосином, подожгли. Люди говорят, мама выбила окно и выпрыгнула с Любой. Они вначале убили девочку у неё на руках, а потом и её. Остальные сгорели заживо.

Мы из леса видели над деревней зарево. Там горело, а в отряде играла гармонь, партизаны танцевали.

Повели нас в землянку. Вижу, на гвозде пальто брата. «Где он?» - спрашиваю. Мне отвечают: «Ещё не вернулся из разведки». Вошёл тот самый начальник, который отказался взять семью в лес. Теперь он решил отправить нас через фронт. Собрали женщин и детей. Повели. Спасал нас воропаевский отряд. Было очень тяжело. Шли долго, ноги опухали, люди подрывались на минах. Но я с сёстрами осталась жива. Довели нас до своих. Вначале мы жили в Бологом, потом в Ярославле. После войны вернулись в Смоленск.

Там нас нашёл брат. Он был без руки. Сидим, вспоминаем. Плачем.

Пётр говорит, что когда вернулся из разведки, командир стал его утешать: «Хоть сёстры твой целы». Партизанил он в отряде Бати. Узнали, что он бывший железнодорожник. Послали подрывать поезда. Воевал, пока не ранили в правую руку».

Партизана Петра Осиповича Головацкого я в в живых не застал. Расспросить о его подвигах было некого. Единственным дополнением может служить послевоенная фотография, на которой у смоленского цыгана вся грудь в медалях. Сдаётся мне, воевал он умело и, насколько хватило сил, рассчитался с врагами за мать и сестрёнку.