НЕРАЗОРВАННОЕ БРАТСТВО

Юрий достал из альбома квадратик от «Полароида», что были в большой моде в 90-е годы. Со слегка выцветшей карточки глядели два молодых спецназовца – Юрий со своим боевым другом. Я обратил внимание, что края снимка были сильно измяты, словно кто-то пытался порвать фотографию.

– Эта единственная, что уцелела в бою. Хотел ее уничтожить да не вышло… 

Под покровом тумана разведгруппа легко просочилась в тыл националистов. Осмотревшись, насколько это было возможно в непроглядной гуще белой измороси, бойцы решили занять двухэтажный коттедж. Однако когда дымка рассеялась, разведчики поняли, что угодили в самое логово врага. Буквально в квартале от коттеджа «вэсэушники» скрытно накапливали штурмовые группы, чтобы атаковать наши рубежи,
 и накопили уже изрядно – не меньше батальона. 

– Мы тут как коты на собачьей свадьбе, – всматриваясь вдаль через бинокль, невесело пошутил Юрий. – Если заметят – кранты нам. Ввосьмером против пяти сотен – минут пять боя, и то, если минами не обложат. Но и пропустить их мимо себя
мы не имеем права. Не поймут нас… Вот что, хлопцы, принимаем бой – иного выхода нет! По местам!

Бой затянулся не на пять минут, а на два с лишним часа. Погиб бесстрашный «Бонд». В углу, укрытый бронежилетами, булькая горлом, бессвязно бредил и срывал с себя окровавленные марлевые повязки раненный в шею «Ветер». «Шах», мешая русские и татарские ругательства, одной рукой набивал автоматные магазины патронами, потому что вторая, перебитая пулей, висела беспомощной плетью. Остальные ещё держались, вели скупой огонь, хотя досталось на орехи каждому – оглушённые взрывами, посечённые осколками, перемазанные в своей и чужой крови разведчики стояли насмерть. Вокруг дома в разных позах «ведьминым кругом» лежали убитые и раненые «неонацики». Густо лежали, иногда и друг на друге…

– У меня всё! Высох…
– И я пустой!– И у меня слёзы. Даже застрелиться нечем... Последний рожок! – с сожалением отозвались бойцы.
– Похоже, погибаем, братцы?

Готовясь принять последний бой, Юрий достал из рюкзака альбом и начал отчаянно рвать фотографии родных и близких. Но одна, та самая полароидная, никак не поддавалась.

С леденящим душу посвистом вдоль улицы пролетел гранатомётный снаряд.
«Тикай, хлопци!», – послышались крики растерявшихся «нациков». А из соседнего квартала раздалась густая автоматная трескотня и гортанный боевой клич: 

– Аллаху акба-ар! 

Никогда не думал Юрий, что так рад будет этому возгласу, ведь на прошлой войне, в 1995-м, он имел для него совсем иной смысл. 

Когда бойцы-«ахматовцы» очистили улицу от врага, к коттеджу подошел длиннобородый крепыш с хищным орлиным носом – ну, вылитый Рамзан Кадыров. Оглядев трупы убитых разведчиками нацистов, он уважительно покачал головой и поцокал языком. Увидев в окне Юрия, «ахматовец» улыбнулся и отсалютовал ему буквой «V». А Юрий в ответ прочертил в воздухе «Z» – словно как перекрестился…

– На-ка, попробуй, порви сам, – Юрий протянул мне снимок.– Смелей-смелей!

Не получится… Есть вещи вечные – дружба, честь, совесть, Россия. Они не рвутся. 

Видимо, и правда нет такой силы, что сможет разорвать боевое братство. И те, кто решил снова испытать его, сами уже давно это поняли.